Профессор Запорожан: Реалии медреформы: Как повторить старое, но за большие деньги
Никто не дискредитирует реформы в Украине сильнее, чем их инициаторы. Вместо продуманных и системных изменений из раза в раз — политическая трескотня, точечные меры и попытки переделать то, что и без того работает. В результате множатся не только проблемы, но и усталость людей от опережающих друг друга перемен с полезным действием, стремящимся к нулю. «Коль нету здравого ума, не будут долговечными державы, где перемен сплошная кутерьма», — нашим чиновникам-новаторам не помешает чаще обращаться к великим мыслителям прошлого. К Николо Макиавелли, например.
В контексте реформ, тем более в такой большой стране как Украина, первое, о чем нужно сказать, — системность. Начинать необходимо с координации здравоохранения, подготовки кадров, медицинской науки. Если эти три кита будут между собой согласованы и уравновешены, система заработает. Второй шаг — объективный и беспристрастный анализ побед и провалов прошлого. Без этого реформировать отрасль также глупо, как и возводить новые стены на ветхом фундаменте. Ни один высококлассный специалист по менеджменту (а госчиновники должны быть, в первую очередь, менеджерами) не скажет, что для строительства нового нужно без разбору разрушить все старое. Необходимо определить цель, выработать конфигурацию или KPI положительных изменений, проанализировать имеющийся ресурсный потенциал, выписать пошаговый план действий. Сохраните здравые наработки, сделайте то, что не доделали до вас, покажите результат и после этого я первым назову вас реформаторами.Реформы нахрапом с опущенным забралом и размахом шашкой в системе здравоохранения слишком опасны для пациентов и дорогостоящи для бюджета.
Несколько примеров. В былые времена существовала система диспансеризации населения. Каждый знал своего участкового терапевта. Да, порой приходилось сидеть в очереди, но если у пациента температура и он не может прийти в больницу, терапевт обязан был прийти и оказать помощь. И участковые терапевты приходили, и назначали лекарства, которые больной был в состоянии приобрести. Каждая женщина стояла на диспансерном учете в женской консультации. Каждый новорожденный сразу же попадал в руки педиатра и рос под его внимательным контролем. В детских садах и школах были медслужбы, которые контролировали прививки, состояние здоровья детей, профилактировали всевозможные эпидемии и травматизм. Противники и сторонники такого подхода могут долго спорить, но в конечном итоге согласятся: система работала. Сегодня мы говорим о семейном враче, который по факту все тот же участковый терапевт. Одесский медуниверситет первым в Украине открыл кафедру семейной медицины, и я знаю, о чем говорю. Нынешняя реформа здравоохранения на 80% повторяет то, что уже было — с нуля и за дополнительные деньги налогоплательщиков. Или взять санитарно-эпидемиологическую службу, ныне в Украине уничтоженную. Да, к ее работе и к коррупционной составляющей были вопросы. Но она контролировала все магазины, торговые точки, заведения общественного питания и в целом эпидситуацию в стране. Сейчас мы имеем эпидемии, потому что никто ни за что больше не отвечает. Не нравилась СЭС старого образца? Измените ее, модернизируйте, реформируйте наконец. Но все вышеперечисленное требует компетенций, поэтому службу просто ликвидировали.
Я искренне верю и надеюсь, что чиновники со мной согласны: качественная медицинская помощь невозможна без качественной кадровой подготовки. Клиники, лаборатории и самое технологичное оборудование без хорошего врача не означают ровным счетом ничего. Без мощной научной базы не обойтись. Только сильные ученые могут увидеть за рубежом самые последние теоретические достижения, в режиме сотрудничества с ведущими мировыми клиниками и лабораториями лично участвовать в их разработке, имплементировать в наши реалии не вчерашние методики, а те, что внедряются во всем мире сегодня. В Украине мощнейшая научная школа, мы с нашими ограниченными ресурсами и финансированием во многом сегодня впереди. Но медреформа почему-то на науку не только не опирается, но и точит зуб.
Приведу пример, о котором, уверен, многие не слышали. Следующий шаг эндоскопической хирургии, которой я занимаюсь уже лет 40, — роботохирургия. Первого робота-хирурга я увидел в Чикаго на Всемирном конгрессе в начале 90-х. Его представила компания «da Vinci». Не углубляясь в технологию, скажу лишь, что Одесский медуниверситет уже подготовил профессоров, сертифицированных специалистов по роботохирургии. Они обучались в Израиле, один уже оперировал в Китае. Кроме этого, есть контракт с итальянской фирмой на поставку такого робота в Одессу. Мы получаем не только операционную, где могут наши хирурги работать, но и возможность дистанционно подключить к операции высококлассных хирургов из Нью-Йорка, Лондона или Мюнхена. К оборудованию дополнительно разработали специальный тренажер, на котором наши медики могут обучаться таким операциям. Кажется фантастикой, но это уже есть в Украине. Мы в шаге от создания школы эндоскопических роботохиругов первой не только в нашей стране, но и во всей Восточной Европе. Наши доктора в хирургии, эндоскопии, симуляционном и молекулярно-генетическом направлении признаны и авторитетны в мире. Многие из них одесситы. Например, в Калифорнии даже есть ассоциация выпускников Одесского медина, там тысячи наших студентов. Разве этого мало, чтобы к прислушаться к их мнению?
Добавлю несколько слов в защиту академической медицинской науки, которую стало модно называть отсталой, устаревшей, оторванной от действительности и в современном обществе не нужной. Одесский медуниверситет первым в Украине перешел на англоязычное обучение. Каждый преподаватель владеет английским и за счет этого интегрирован в мировое сообщество. Каждый год до 200 наших преподавателей и студентов стажируются, посещают конгрессы и лекции в ведущих клиниках Европы и Америки. Усилиями академической науки студенты имеют неограниченный лицензионный доступ к онлайн-библиотекам ведущих университетов планеты. Они обучаются в симуляционных классах на роботах, полностью имитирующих настоящего пациента. Тренажер сам оценивает действия студента, доводит его практические навыки до автоматизма и только после этого выставляет зачет. Мы устранили преподавательскую субъективность и сугубо теоретическую подготовку. Академическая наука в лице Одесского медина первой отреагировала на необходимость подготовки военно-полевых хирургов. Под моей редакцией вышел первый учебник, по которому сейчас учатся все студенты-медики в Украине. Наши студенты на симуляторах готовятся оказать помощь раненым в бою и технологически, и психологически. Так происходит подготовка на каждой кафедре.
Еще будучи ректором я понял, как привлечь в университет иностранных студентов, как наладить финансовое положение, как вернуть университетские клиники и приглашать нобелевских лауреатов читать лекции. Но сейчас я не могу понять, почему медреформа подготовлена и внедряется без участия ученых. Почему она вместо улучшения ставит под вопрос существование медицинской науки как таковой. Кто, по мнению авторов реформы, будет готовить врачей мирового уровня, если науки в Украине не останется? Вместо системности, координации и масштабирования позитивного опыта на все остальные медвузы нам пытаются доказать, что только один человек в этой стране знает, как правильно. А чтобы в это все поверили, и.о. министра пытается уничтожить все авторитеты, — чтобы даже слово «против» некому было сказать.
Каждому поколению «реформаторов» я говорю, что фундаментом всех изменений должна быть медицинская наука. Только ученым, академикам, университетам, ассоциациям по силам разработать стратегию для отрасли, исходя из новейших достижений предложить научно обоснованные методы борьбы с наиболее распространенными заболеваниями, определить приоритеты в научных исследованиях и возглавить их практическую реализацию. Такие приоритеты сегодня биотехнологии, нанотехнологии, молекулярная медицина, исследования на основе достижений геномики, протеомики, стволовых клеток. Академическая наука обладает экспертизой. Она интегрирована в мировое сообщество и знает, как это работает в развитых странах, как адаптировать и имплементировать этот опыт у нас. Наука знает, как эффективно работать с международными фондами, грантами и программами, а не складировать займы Всемирного банка на счетах, пока клиники получают препараты в годовой задержкой, а опытнейшие врачи не могут оказать высококвалифицированную помощь пациентам, потому что у них нет инструмента. И, что важно, академическая наука все это узнала не вчера. В этом направлении много лет успешно работает Национальная академия медицинских наук Украины. Еще лет 10 тому назад я говорил, что именно НАМН должна стать инициатором межведомственного программно-целевого планирования и реализации научных исследований, заказчиком которых должен выступать Минздрав Украины.
Напоследок, кейс почти десятилетней давности. Одесский медин разрабатывал систему профилактики передачи ВИЧ-инфекции от матери к плоду. Мы получили гранты от ЮНИСЕФ, ЕС, Американского агентства международного развития, организации «Врачи без границ» и нашего Минздрава на общую сумму 3,5 млн евро. Мы разработали такую программу и внедрили ее — инфицирование ВИЧ в одесском регионе снизилось в 4 раза. Я вместе с коллегами издал два учебника, по которым участия сегодняшние студенты: «ВИЧ-инфекция в перинатологии» и «Попередження передачі ВІЛ від матері до дитини, діагностика, лікування та соціально-психологічна підтримка ВІЛ-інфікованих».
Этот кейс, во-первых, иллюстрирует эффективность расходования средств международных партнеров — они должны работать и давать результат, а не лежать на счетах без дела. Во-вторых, это пример той неоценимой роли, которую академическая наука играет в практическом здравоохранении, а значит, в здоровье и жизни пациента. Ведь именно пациент является конечным потребителем медреформы. Разве не его благополучием должны руководствоваться все без исключения медработники, не говоря уж о профильном министерстве?
